Демонтаж памятников заставляет задуматься вообще о сути явления, названного декоммунизацией. Начать нужно с Закона Украины «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрете их символики», выполняя который, мэр Владимир Буряк подписал соответствующее распоряжение. Закон, как по мне, поспешный в части содержания и преждевременный, если анализировать его с точки зрения государственных приоритетов. В самом деле, разве не логичным было бы сначала обеспечить в стране устойчивый экономический рост, реализацию понятных и действенных реформ, а уже потом заниматься идеологическим старьем? В этом случае большинство украинцев отреагировало бы совершенно мирно на переименования и демонтажи – так как смотрели бы в будущее, а не в прошлое. Но украинская власть пошла по другому пути и выбрала для декоммунизации период, когда народ оказался в ситуации «не до жиру, быть бы живу» — в которую, кстати, самая же его и ввергла. Согласитесь, ловко.

Что касается содержания закона, то в нем есть совершенно загадочные формулировки. Самая яркая из них оговаривает условие, при котором «остракизму» нельзя подвергать объекты топонимики и объекты монументального искусства, если они связаны с фактами развития украинской науки и культуры). В этом месте у меня сразу напрашивается вопрос: а если человек приложил немалые усилия для развития экономики, промышленности – всего того, что сегодня, худо-бедно продолжая работать, держит на плаву страну, разрываемую на куски ворьем всех мастей – как быть в этом случае? Но ответ на этот вопрос уже дали – сначала законодатели, сидящие в Верховной Раде, а потом и депутаты Запорожского городского совета (вместе с теми, кто готовил решения для вынесения на сессию). В этом месте есть целый ряд замечаний и уточнений.

Перед отправкой в небытие

Размышляя о смысле декоммунизации в текущих условиях, я нахожу лишь одну вескую причину для ее проведения – вся эта символика сегодня ассоциируется со страной-агрессором, Российской федерацией, которая считает себя правопреемником Советского Союза и реанимировала все самое худшее, что было в той огромной стране: репрессии, вождизм, культ внешнего врага, квасной патриотизм и даже доносительство. Поэтому, в принципе, отрицать целесообразность декоммунизации трудно. Совсем другое дело несправедливость, некомпетентность, перекосы и просто лень, которые ее сопровождают.

Начнем, разумеется, с Ленина. Кто бы что ни говорил, а важно просто напомнить запорожцам, что индустриальный центр Запорожье вырос из уездного города Александровска прежде всего стараниями Ленина, его плана ГОЭЛРО и построенного в кратчайшие сроки ДнепроГЭСа. Ведь именно к мощностям современнейшей по тем временам гидроэлектростанции были привязаны многие промышленные производства – Алюминиевого комбината, Ферросплавного завода, «Днепроспецстали». Но, разумеется, оставить Ленина и дальше указывать на Запад (а именно в ту сторону обращена его рука), это в нынешних условиях как-то слишком. Пусть его. Обидно больше за тех, кто стоит внизу постамента, рабочих. Их-то за что? Будь наша власть чуть поумнее, она бы взяла максимальную отсрочку в реализации этого демонтажа и разместила бы на месте старого памятника новый – днепростроевцам, истинным создателям индустриального чуда. Увы.

Еще больше огорчения лично у меня вызвал демонтаж бюста Серго Орджоникидзе. Как нарком тяжелой промышленности Григорий Константинович сделал немало для развития Запорожья. Более того, общеизвестно, что он не поддерживал курс Сталина на репрессии, подвергся жестоким нападкам со стороны бывшего соратника Кобы и, не выдержав предательства идеалов, застрелился.

О Дзержинском и Кирове таких же лестных слов, как об Орджоникидзе, не скажешь. Тем не менее, любопытно узнать, что Киров был не особо влиятельной фигурой в партийной иерархии и был застрелен на почве ревности – что умело использовал для развязывания репрессий интриган Сталин. Что касается Дзержинского, то ушел из жизни первый председатель ВЧК и один из авторов красного террора, почему-то названный Железным Феликсом, очень даже не железно – не вынес критики товарищей по партии, Пятакова и Каменева (которых позднее перемелет сталинская мясорубка), и в результате сердечного приступа отправился вслед за тысячами своих жертв.

Некомпетентность и лень

Переименование улиц и переулков Запорожья даже при беглом анализе вызывает улыбку и недоумение. А заодно демонстрирует громаде отношение к делу и «эрудицию» запорожских декоммунизаторов.

Здесь, чтобы не занимать много времени, просто перечислю ляпы и несоответствия, на которые упал взгляд.  Переименовав улицу Коммунаровскую в Приходскую, депутаты почему-то оставили ул. Парижской коммуны и Коммунарский район. Упразднив ул. Красногвардейскую, «родили» Первую литейную, как-то не подумав, что, собственно, Литейная в городе уже есть.

Персоналиям досталось отдельно. Переименовав ул. Горького в Почтовую, депутаты оставили проспект и пл. Маяковского («…читайте, завидуйте, я гражданин Советского Союза»). Отрекшись от автора «Молодой гвардии», Александра Фадеева – оставили ул. Молодогвардейскую и Тюленина. Более того, прозевали ул. Серафимовича, донского казака и лауреата Сталинской премии (за повесть о событиях Гражданской войны).

Не меньшее удивление вызывает решение избавиться в городской топонимике от имен немецких коммунистов Карла Либкнехта и Розы Люксембург, убитых в Германии в 1919 году, но оставить их соратницу Клару Цеткин, а также невинно убиенных в Америке 20-х годов эмигрантов Сакко и Ванцетти, поднятых на штандарты антибуржуазной пропаганды советскими идеологами.

Определенным издевательством выглядит переименование ул. Героев Сталинграда в ул. Школьную. Как-то убого. И потом, чем провинились сотни тысяч в том числе украинцев, стоявших на смерть при защите этой цитадели? Ведь сохранили же мы ул. Панфиловцев, Яценко, Гастелло, Матросова. Всего немного фантазии, и вместо слова «Сталинград» можно было использовать словосочетание «Битва на Волге». Но нет же, Школьная. Хотя и это хорошо. А то ведь вообще могли какой-нибудь Насосной или Посадочной назвать (да-да, такие улицы у нас есть). В этом контексте также непросто понять логику запорожских декоммунизаторов, которые стерли с карты города ул. Жукова и Малиновского, но оставили маршала Судца – хотя последний, следуя логике закона, был таким же государственным деятелем, как и два первых товаища, более того, с 1962 по 1966-й занимал пост заместителя министра обороны… Родиона Малиновского.

Применяя явно вольное трактование закона – в основном, в силу инертности и лени – члены рабочей группы, готовившей для сессии решения о переименовании, не подумали, что, возможно, стоило применить выбранный ими метод, чтобы избавиться от таких названий, как ул. Московская или Мытищенская, пер. Лагерный и Бутырский (Бутырка – самая известная в России тюрьма). Что и говорить об улицах Совхозной, Броненосца Потемкина, Осоавиахима и… Кремлевской, которые не попали в поле зрения местных законодателей.

Но есть в числе запорожских переименований и вовсе жемчужина некомпетентности. Это улица Муравьева, ставшая отныне Звездной (почему не Лунной?). Дело в том, что авантюриста и кровавого убийцу Михаила Муравьева (офицера царской армии, который примкнул к красным и, командуя группой войск, в 1918 году учинил массовые расправы в Киеве и Полтаве), законодатели заурядно спутали с декабристом Никитой Муравьевым – в чем легко убедиться, если посмотреть на названия соседних улиц – Пестеля и Рылеева.

Оставим за кадром новые названия, большинство из которых сегодня не закреплено в массовом сознании усилиями соответствующей пропаганды, а значит, будет безликим, пустым сочетанием звуков. Куда больше меня смущает, что у нас появляются улицы Малиновая, Калиновая, Теплая, и почему-то нет улиц наших современников Кравчуна, Хаджинова, Сацкого – людей, строивших этот город – Жаботинского, Пункина, Берковского – спортсменов и деятелей культуры, прославивших Запорожье далеко за его пределами.