В Харькове ситуация с заболеваемостью COVID-19 критическая.

Суббота, 13 марта 2021 года навсегда останется в моей памяти. Именно тогда я почувствовал первые симптомы заболевания COVID-19: легкое недомогание и сухой кашель. В следующие дни у меня поднялась температура до 37,5 градусов, но чувствовал я себя достаточно хорошо, поэтому продолжил работать вплоть до вторника. В тот день я решил поработать немного дольше (на тот момент редакция сайта 057 уже находилась на самоизоляции) и к 21:00 у меня началась пульсация в висках и поднялась температура до 38,4 градусов.

Затем мое состояние стало ухудшаться: температура даже с жаропонижающими держалась от 37,5 до 38,6 градусов, сатурация начала постепенно падать, а результат КТ показал двустороннюю пневмонию и 7% поражения легких. Поэтому после непродолжительного самостоятельного лечения на дому я решил обратиться к специалисту. К сожалению, я так и не успел заключить декларацию с семейным врачом, поэтому со специалистом мне помог знакомый. Мне стали ставить капельницы дома и прописали несколько новых лекарств, но температура продолжала оставаться высокой, а сатурация упала до 91.

22 марта меня с сатурацией 89 и в состоянии средней тяжести госпитализировали в Чернобыльскую больницу в кислородное отделение. Моя палата была рассчитана на четыре человека: вместе со мной лежали трое мужчин за 45 лет — одного только перевели из реанимации. В палате находились четыре кровати, три кислородные точки и один концентратор, две тумбочки на четверых пациентов, небольшие стол и холодильник. Туалет был один на две палаты, а значит на восемь человек. Душа не было совсем, поэтому за все время пребывания в больнице мне приходилось просить санитарок греть немного воды, чтобы я мог сохранять хоть какую-то чистоту тела. Кстати палата, в которой я лежал, просто кишела тараканами. Таких больших тараканов я не видел даже в своем студенческом общежитии. Ночью они просто «прыгали» на тебя и кусали, в результате чего спать без футболки было невозможно, а все продукты вплоть до кофе и чая приходилось хранить в холодильнике. Еще одной «изюминкой» была съемная ручка на окне, которую, как я понимаю, после проветривания забирали с собой санитарки, чтобы пациенты не совершили суицид. Ведь из окон Чернобыльской больницы уже выпрыгивали больные COVID-19.

Однако в больнице мне пришлось столкнуться с такими вещами, которые делают «засилье тараканов в палате» и «оконную ручку от самоубийц» в какой-то степени ерундой. Каждую ночь мне приходилось слышать просто нечеловеческие крики пациентов, в том числе и в моей палате. Спать почти не получалось, потому что я постоянно бегал за помощью к медсестрам, переживая за то, чтобы никто не умер.

Так, во вторую ночь моего нахождения в больнице пенсионер, который был в достаточно тяжелом состоянии, начал истошно кричать и зачем-то вырвал кислородную точку, обеспечивавшую, по сути, его жизнь. Несмотря на полную дезориентацию, мне пришлось очень быстро выбежать в коридор и позвать на помощь медицинский персонал. В итоге пожилого мужчину привязывали к кровати 5-6 человек. Весь следующий день пенсионер был привязанным, а вместо кислородной точки его подключили к сипап-аппарату. Кстати об этом аппарате — каждые 10-20 секунд он издавал специфический звук и периодически «выл» словно сирена гражданской обороны. Ночью же он светился красным цветом на всю палату. В таких условиях сон превратился в настоящую роскошь.

Наблюдая за ухудшением состояния этого пожилого мужчины, становилось действительно страшно. Он почти не ел, а если решался на прием пищи, то его кормили с ложечки санитарки. Вдобавок санитаркам пришлось надевать на мужчину памперсы, так как у него не было возможности встать с кровати и сходить в туалет. Маску сипап-аппарата ему строго-настрого запретили снимать, поэтому со временем она оставила раны на его лице, которые приходилось обрабатывать медсестрам.

Само по себе лечение от заболевания COVID-19 крайне сложное. Часть лекарств мне пришлось покупать за свой счет, но большую часть все-таки обеспечила больница. В кислородной маске я находился круглые сутки — даже во время сна ее нельзя было снимать. На протяжении всего лечения каждый день мне ставили 5-7 капельниц и выдавали около десятка таблеток. Также в 6 утра медсестра делала укол в живот.

Врачи, медсестры и санитарки Чернобыльской больницы — это вообще отдельная история. Они изнеможены годом пандемии и персонала больнице явно не хватает, но эти люди продолжают просто героическую борьбу с болезнью и действительно заботятся о своих пациентах. В больнице я ни разу не видел, чтобы персонал грубил пациентам или отказывался выполнять их просьбы. Даже когда на весь этаж оставалась одна санитарка, она умудрялась успеть ко всем и сделать все необходимое.

Спустя восемь дней и после повторного рентгена легких меня выписали из больницы, отправив на домашнее лечение. После выписки я спускался на больничном лифте вместе с одной из санитарок, которая неожиданно со мной заговорила и сказала следующее: «Я очень рада, что вы выздоровели. Прошу вас рассказывайте всем, что происходит в больнице. Рассказывайте, что коронавирус — это не шутки и от него здесь умирают люди. Просите всех своих знакомых носить маски и соблюдать правила». Почему-то совершенно незнакомая женщина была искренне рада моей победе на коронавирусом и также искренне она просила рассказывать людям о том ужасе, который происходит в больницах. И сейчас я делаю именно то, о чем меня попросили.