Только в 2020 году она окончила медицинский колледж, а уже сейчас рвется спасать жизни в горячие точки. Ей всего 21, но за спиной колоссальный опыт и багаж знаний, а впереди — совсем взрослые цели. Она родилась и выросла в Одесской области, но, следуя за призванием, оказалась в столице.

Аурика работает медсестрой в реанимации одной из киевских больниц, волонтерит в Красном Кресте и получает высшее образование. Когда началась война, она поняла, что не может сидеть на месте и должна помогать своей Родине.

Журналистка 048.ua побеседовала с Аурикой, чтобы узнать, с чем сталкивается на войне медик-волонтер, зачем так хочет в зону военных действий и почему не боится.

Начнем сначала. Почему ты выбрала для себя такую непростую профессию как медик?

Во-первых, я всегда была очень добросердечной, гуманной и всегда во мне было чувство, что я хочу помогать. Не помню, в каком возрасте я запланировала идти в медицину, но было ощущение, что жизнь сама подталкивала на это. На то, что я должна с этим связать свою жизнь. Кроме того, у меня всегда были успехи в биологии и химии, и когда стал выбор куда поступать — раздумывать не пришлось. В принципе, наверное, были моменты, когда я могла сомневаться в своем выборе из-за трудностей, но стоит только вспомнить о том, сколько пользы приношу и насколько это интересно… Мое стремление улучшить этот мир (а я долбанный перфекционист) и милосердие идеально подходят к тому, чтобы быть в медицине.

Работу в больнице ты совмещаешь с волонтерством в Обществе Красного Креста Украины. Как давно ты пришла в эту организацию и почему выбрала именно ее?

В Красном Кресте я уже больше полугода. До войны волонтерила с ними на марафонах, соревнованиях, оказывала домедицинскую помощь, когда нас на чрезвычайные ситуации вызывали ГСЧС. Помочь, успокоить чаем и объятьями – до войны на меня ложились подобные задачи.

Почему именно они? У Красного Креста есть 7 принципов, по которым они работают: гуманность, беспристрастность, нейтральность, независимость, добровольность, единство и универсальность. Эти принципы мне максимально симпатизируют и откликаются внутри, я их разделяю. Эта организация подходит мне не только по людям, которые в ней находятся, но и по взглядам, которые они пропагандируют. Я получаю от взаимодействия с ними огромное удовольствие. А еще они действительно строго соответствуют каждому принципу. Сейчас затронем мою уже военную практику: к примеру, мы не имеем права оказывать помощь военным с оружием, поскольку это нарушает правило гуманности, ведь убивать – не гуманно. Мы не имеем права брать в руки оружие. Когда нужно оказать помощь раненому военному, он должен отпустить оружие, либо это должен сделать его сослуживец. В крайнем случае мы можем отодвинуть оружие ногой, но притрагиваться руками нельзя. 

Какими были твои мысли 24 февраля, когда ты узнала, что началась война? Ведь волонтерить в мирное время и в военное – это совсем разное.

Как сейчас это помню. Была среда, я легла спать, перед этим интенсивно готовилась к очень сложному предмету. До этого во всех СМИ и в Красном Кресте только о том и говорили, что вот-вот начнется война, поэтому эмоционально я была готова. Это ужасно, но перед сном у меня даже пролетела мысль «пусть лучше уже начнется война и я не поеду завтра на пары». Видимо, это было предчувствие. 

В 7 утра я проснулась от будильника, в общежитии стоит кипишь, хлопают двери. Я открываю чаты нашей группы и понимаю, что везде пишут о взрывах. Война. У нас отменили пары. Все, что я тогда поняла – я не поеду домой, потому что в этот день у меня ночная смена в больнице. В общежитии всем студентам объявили, что нужно разъезжаться по домам, а у кого не было такой возможности, мог остаться разве что в бункере рядом. Я помогла знакомой добраться до ЖД вокзала и поехала на работу.

Я поняла, что нужно что-то делать, и позвонила в Красный Крест. Спросила, могу ли приехать, потому что знала: у них есть план, что делать дальше, поскольку они к этому серьезно готовились. Стало понятно, что мне будет спокойнее остаться с ними, я приехала и вышло так, что осталась там на «ПМЖ». Казалось, что за пределами этого комьюнити намного опаснее. Это также было хорошим способом не погружаться с головой в информационное поле и сходить с ума, а начать действовать.

Как ты решилась поехать на восток Украины?

Во-первых, я считаю, что это прекрасный опыт. Во-вторых, когда ты имеешь определенный багаж знаний и, если они связаны с помощью людям, то их хочется не держать в себе, а применять на практике.

В общем, не было варианта не ехать. Тут еще играет адреналин, жажда опыта, какой-то юношеский максимализм и безрассудство, недооценка опасности. Ведь на востоке Украины очень много моментов, когда ты ходишь по грани между жизнью и смертью, ты всегда в зоне риска.

Расскажи, чем ты занималась в горячих точках?

У нас была довольно специфическая первая ротация. Сперва нам нужно было уладить все контакты со спасателями, военными, знать, где наша помощь может понадобиться.

Это всегда были очень долгие дороги, мы просыпались рано-рано утром, завтракали, садились в машины, ехали в Северодонецк, Лисичанск, Лиман, Бахмут, возвращались поздно вечером. Иногда бывали очень интенсивные поездки, где мы могли не просто раздать гуманитарку, но и перевезти больных из бункеров. К примеру, в Северодонецке мы успешно вывезли лежачих людей из больницы. Моей задачей было следить за тем, чтобы их состояние оставалось стабильным, чтобы довезти их до эвакуационных поездов. Это люди, которые пострадали от войны, для них это была болезненная транспортировка, и я занималась их обезболиванием.

Что ужаснуло тебя больше всего?

Сейчас расскажу историю. На тот момент мы находились на нашей базе в Донецкой области. Возле нее есть больница. В какой-то момент нам поступил звонок от военных с информацией о том, что был сбит наш самолет. Наша задача состояла в помощи с транспортировкой двоих членов экипажа в тяжелом состоянии в больницу, где доктора должны были оказать им первичную медицинскую помощь перед отправкой в другой город. 

Двух военных привезли на скорой. У одного было изувечено лицо и, когда его вытаскивали из машины, остановились возле приемного пункта, я трогала его сонную артерию. У него уже не было пульсации, но он еще подавал какие-то признаки жизни, однако доктор госпиталя посмотрел на его зрачки и заявил, что теперь парень – двухсотый. Он скончался при транспортировке. В тот момент мне было тяжело, я не понимала, почему медики, которые могли обезболить человека и начать его капать, ничего не сделали, элементарно не ввели кровоостанавливающее. Возможно, такие банальные манипуляции могли спасти ему жизнь, но фельдшеры этого не сделали. Я подумала, что если бы мы занимались этой транспортировкой, то точно довезли бы их живыми. В тот момент я поняла, что хочу делать еще больше. 

Чего ты боишься?

Скажу сразу: смерти не боюсь. Если говорить о страхах, когда я нахожусь в горячих точках, то это боязнь сделать не то, стать виноватой в халатной смерти. Повторюсь, глупо носить в себе багаж знаний и его не использовать.

Про войну говорили достаточно давно, задолго до ее начала. Ты всегда знала, что будешь спасать людей, или планировала уехать куда подальше?

Когда только начались разговоры о войне, я была напугана. Я планировала уехать из страны, про помощь людям как-то не задумывалась. Я боялась за свою жизнь. Месяц до войны я носила в себе этот страх, поэтому к ее началу меня попустило. 24 февраля я проснулась в диком спокойствии.

Насмотревшись на ужасы войны, произошла ли у тебя переоценка ценностей?

Я начала ценить свой круг общения. А еще каждый мой поступок становится более осознанным. Эта война стала точкой роста для меня, потому что столько всего увидеть и попробовать за такой короткий период времени – невероятно. С войной я повзрослела. Я начинаю понимать слишком рассудительных людей и смысл выхода из зоны комфорта. Ценить людей и время.

Какие дальнейшие планы?

Сдать сессию. Всем организациям я так и сказала. Я хочу в ВСУ военным медиком. Но проблема в том, что с ними нужно заключать контракт до окончания военного положения. Не факт, что потом отпустят на учебу, а на учебе особых поблажек нет. Поэтому пока в мои планы обязательно входят ротации в зоне боевых действий.

P.S

Буквально через пару дней после беседы героиня нашего интервью таки смогла уладить вопросы с учебой и обратилась в Вооруженные силы Украины с просьбой о призыве. Теперь молодая измаильчанка будет спасать жизни солдат в киевском военном госпитале.